Читать книгу - "Нерадивая дочь - Лариса Джейкман"

и промокнула большой салфеткой молочко, неожиданно побежавшее у нее из груди и просочившееся через халат.

– Эдик сегодня очень мало покушал, уснул почти сразу же. А молока действительно полно, – призналась она, перехватив взгляд своей собеседницы.

– Покормите девочку пожалуйста, – услышала Лиза неожиданную просьбу и вздрогнула слегка.

– Я?! Но почему я? Ах, да, избыток молока. – Она немного подумала, посмотрела на спящего сыночка и сказала нерешительно: – Ну хорошо. Давайте покормлю. Все равно ведь сцеживать.

После этих слов откуда ни возьмись появилась медсестра, забрала у Лизы Эдика, а ее проводили в отдельную палату, где никого больше не было, кроме маленькой девочки, неспокойно ворочающейся в детской люльке и похныкивающей.

– А вот и наша Танечка, сейчас ее тетя Лиза покормит, и ей станет легче, – проворковала заведующая отделением и бережно взяла девочку на руки.

Лиза присела на кровать и приготовилась к кормлению этого чужого ребенка. Она поднесла девочку к груди и испытала чувство легкой брезгливости. Щечки малышки были воспалены и покрыты желтоватыми корочками, ресничек не было, и лишь легкий пушок выбивался из-под туго завязанной косынки.

Девочка буквально присосалась к Лизиной груди и начала жадно причмокивать.

– А моему сыночку это не повредит? Может быть у нее какая-нибудь инфекция? – спросила тревожно молодая мама.

– Нет, ну что вы! Она здоровенькая, а это просто аллергия, я же вам объясняла. Мы очень надеемся, что с вашей помощью у нее все пройдет.

– Но меня выписывают через несколько дней. А потом что с ней будет?

– Не волнуйтесь, – сказала заведующая, – мы что-нибудь придумаем.

Так Лиза стала кормящей мамой для двух малышей сразу. Надо сказать, что неожиданно она почувствовала себя лучше, в груди стало полегче, спала тревога и ушла бессонница. С чем это связано, трудно было объяснить. Родители, ежедневно навещающие ее, обрадовались улучшению морального и физического состояния своей дочери, и не могли дождаться, когда их с внуком наконец выпишут домой.

В день выписки Лиза с утра покормила маленькую Таню и без всякого сожаления отдала ее медсестре.

– Все, моя миссия на этом закончена, – проговорила она и поспешно убежала собираться домой.

На пороге ее встречали радостные мама с папой, им в руки вручили внука, а к Лизе вдруг подошел мужчина лет сорока, высокий, довольно интересный, и вручил огромный букет пионов. Букет был так хорош, что Лиза опешила в первую минуту и посмотрела на мужчину вопросительно.

– Вы наверное ошиблись, – проговорила она, протягивая ему обратно цветы.

– Нет, Елизавета Тимофеевна, я не ошибся. Это вам. В благодарность за то, что вы помогли моей Танечке и выкормили ее. Она все еще слабенькая, мне ее пока не отдают, и все же ей намного лучше. Спасибо вам большое.

– Да ну что вы, – смутилась Лиза. – Разве мне жалко. Обращайтесь, если что.

Последние слова молодая мама произнесла просто так, из вежливости, но мужчина тут же попросил ее номер телефона.

– Вы не подумайте плохого. Но вдруг ей опять станет хуже, моей дочке. Я хоть буду знать, как вас найти.

Лиза продиктовала ему номер домашнего телефона, а мужчина тут же представился:

– Меня зовут Георгий Николаевич Садовский. Обещаю, что позвоню вам только в самом крайнем случае.

На том они расстались, и Лиза быстро забыла и про него, и про его дочь, увлеченная ежедневными заботами о своем новорожденном сыночке. Эдика она обожала, она любила его такой сильной материнской любовью, что могла пожертвовать всем, лишь бы ему было хорошо. О себе она не думала совсем, кормила, купала, пеленала, выносила гулять теплыми солнечными днями, а ночами спала так чутко, что вскакивала при малейшем его шорохе.

В училище были каникулы, и мама тоже большую часть времени проводила дома с дочерью и внуком. Эдик рос в обстановке любви и непрестанной заботы о нем.

Однажды, дождливым августовским днем в их квартире зазвонил телефон. Лиза сама сняла трубку и услышала встревоженный мужской голос.

– Елизавета Тимофеевна? Здравствуйте. Это Садовский Георгий Николаевич. Простите, что потревожил вас, но мне нужна помощь. Танечка заболела. Вы не откажетесь приехать ко мне, просто покормить ее? Я за вами такси отправлю.

Лиза растерялась. Ехать ей никуда не хотелось, и кормить чужого ребенка тем более. Четыре месяца прошло, она уже и забыть забыла об этой Танечке, а тут опять все снова. Она хотела было отказать, но вспомнила глаза Садовского, полные отцовской благодарности, благоухающий букет, и в душе у нее шевельнулось чувство материнской жалости. В глубине души она понимала, как должно быть трудно ему одному управляться с ребенком.

– Ладно, присылайте машину, я подъеду, но только ненадолго.

Она продиктовала адрес и пошла собираться.

И с этого дня ее жизнь начала резко меняться. Георгий Николаевич оказался таким благодарным, и внимательным, он окружил Лизу такой заботой, что не прошло и месяца, как она уже привыкла к нему, и бежала чуть не по первому зову.

У Садовского была родная тетка, которая помогала ему растить дочь, но ребенок часто болел, и врачи твердили, чтобы искусственного вскармливания он по возможности избегал.

– Рано ей на примеси переходить, Елизавета Тимофеевна, – твердил он и смотрел на Лизу таким просящим взглядом, такими молящими глазами, что отказать она была не в силах.

Так и повелось, все, что оставалось после Эдика, почти всегда доставалось маленькой Тане, которая от молока своей кормилицы розовела на глазах, на тельце проходили бляшки и покраснения, и отец буквально умолял свою спасительницу не оставлять их на произвол судьбы.

– Еще два-три месяца, хотя бы раз в день, а потом полегче станет, так врачи говорят, – умолял Георгий Николаевич, и Лиза соглашалась.

Сначала ей было его жаль чисто по-человечески, а потом она чисто по-женски просто влюбилась в него. Но не спроста. Садовский тоже оказывал ей всяческие знаки внимания, покупал дефицитные продукты, дорогие игрушки для Эдика, а однажды он подарил Лизе флакон французских духов, которых в их городе отродясь не бывало, и сказал:

– Мне плохо без вас, Лизочка. Да и вы одна. Может быть вы согласитесь переехать ко мне с сынишкой, а детям я няню найму. Хорошую няню, она будет вам во всем помогать.

Лиза опешила.

– Как это я к вам перееду? В качестве кого? Кормилицы для вашей Тани?

Садовский смутился немного и сказал:

– Нет, я бы хотел предложить вам выйти замуж за меня. Я знаю, что нужно бы год выждать со смерти моей жены, но у нас ситуация такая. А детей наших мы усыновим и удочерим, они будут расти близнецами. В один день родились и в один час.

– А вы что, любите меня? Или я нужна вам просто, как помощница в воспитании дочери?

– Я не знаю, девочка. Вы так молоды, я старше, чем вы, и любовь для меня значит несколько другое, чем для вас, молоденькой. Вам нужно влюбиться, я понимаю. А мне нужен человек, к которому я привязался всей душой, всем сердцем. Это и есть для меня любовь, это вы, Лизочка.

И Лиза не сдержалась. В ее душе полыхнул какой-то огонь то ли радости, то ли счастья, и она проговорила уверенно:

– Так я и влюблена в вас, уже давно. Вы разве не замечали?

Этим было сказано все. Георгий и Елизавета поженились уже через месяц после этих пылких признаний и быстро осуществили процесс усыновления и удочерения, и с этой минуты Эдик и Таня Садовские стали близнецами. Лиза с сыном переехала к мужу, и создалась крепкая, надежная семья. Вскоре Георгий Николаевич, главный инженер крупного завода, переехал с семьей в большую новую квартиру на другом конце города в новом микрорайоне, и тайна создания их семьи теперь была за семью печатями.

К тому же и завод расформировали после перестройки, люди разъехались, кто куда, и никому не было дела до семьи их бывшего инженера.

Первое время все было просто замечательно. Молодожены, увлеченные заботами о детях, не могли нарадоваться на них, но Лиза как-то